|
|
 |
Итак, на дворе март 2003 года, США в полный рост освобождают
Ирак от всего, от чего только можно, и речь идет о
наступлении на Багдад.
Для 3-й Пехотной дивизии дорогой на Багдад было Кербельское направление – район
между городами Кербела и Хила, который удерживался иракской дивизией «Медина».
Так и возник план: ночью полк «Апачей» налетает на этот район и уничтожает все,
что движется. Если операция пройдет нормально, то дивизия «Медина» будет если не
уничтожена, то очень серьезно ослаблена.
Заняться этим должен был 11-й Авиационный Вертолетный полк (Aviation Helicopter Regiment), в который и были сведены ударные вертолеты 3-й пехотной дивизии. Командовал им полковник Уильям Вулф. Изначально полк состоял из двух эскадрилий – 2-6 и 6-6, но потом его усилили, добавив 227-й вертолетный батальон 1-й Квалерийской дивизии. В сумме это дало 54 «Апача». По оценкам американских штабистов, для разгрома дивизии «Медина» понадобятся действия всех этих машин и две ночи.
Сейчас американские военные говорят, что план был по меньшей мере, странным. Почему армейская авиация не обратилась за помощью к ВВС, чтобы те нанесли предварительный удар (хотя ВВС и предлагали свою поддержку)? И почему артподготовка не была синхронизирована с налетом? Мое личное мнение следующее. Странным это кажется только сейчас. На тот момент схема, которая предлагалась, выглядела не просто разумной и логичной – она была проверенной в деле. Тут я позволю себе сделать небольшой экскурс в историю.
17 января 1991 года, в 0056 по местному времени в воздух поднялась группа «Нормандия»: девять «Апачей», два вертолета MH-53J «Пейв Лоу» и один «Блэкхок». Один «Апач» был резервным, «Блэкхок» же предназначался для быстрой эвакуации сбитых экипажей, если вдруг таковая понадобится. «Пейв Лоу» же были лидерами групп, поскольку тогда на «Апачах» еще не устанавливались приемники GPS.
Целью «Нормандии» были два иракских радарных комплекса, расположенных примерно в семи милях от иракско-саудовской границы. Сами радары находились примерно в ста километрах друг от друга, поэтому группа «Нормандия» состояла из двух разделенных команд – «белой» и «красной». В 0237 обе команды достигли своих пунктов назначения. В 0238 каждый «Апач» открыл огонь. Стрельба велась ракетами «Хеллфайр» с примерно шестикилометровой дистанции. Цели – сами антенны, машины с электроникой, передвижные генераторы, казармы – были распределены заранее; все получилось очень согласованно, чисто и быстро – все было кончено за двести сорок секунд, в ответ не прозвучало ни одного выстрела. Так и были сделаны первые выстрелы Войны в Заливе. В рубеже иракской ПВО образовалась тридцатикилометровая брешь. На обратном пути экипажи «Апачей» видели, как над ними проносится первая волна F-15E и EF-111. Еще минут через пятнадцать бомба с F-117 уничтожила командный центр ПВО района, но это уже не так интересно.
То, что сделала группа «Нормандия», и называлось «глубокой атакой» – то есть, речь шла о незаметном проникновении за линию фронта ночью, на предельно малой высоте и уничтожении какого-нибудь важного объекта. В этом деле «Апачам» не помогали ВВС, их налет не сопровождался артподготовкой, а о танках с пехотой и говорить не приходится. Тем не менее, все у них прекрасно получилось. Эта операция стала, в некотором роде квинтэссенцией концепции «Апача». Любая книга по истории AH-64 расскажет вам, что «Апач» родился на призрачных полях Западной Европы, по которым мчались столь же призрачные армады танков Варшавского Договора. Появление целого семейства советских мобильных ЗРК вынудило сильно изменить тактику применения ударных вертолетов. «Апач» должен был действовать на предельно малой высоте, укрываясь за всякими наземными объектами, зависать, ненадолго подскакивать вверх, выпускать противотанковые ракеты и немедленно уходить. Получился быстрый, очень маневренный вертолет с тяжелым ракетным вооружением и относительно легкой броневой защитой (главную защиту ему должен был давать полет на предельно малой высоте и те самые наземные объекты).
В первую Войну в Заливе так все и делалось, с неизменно превосходным результатом.
В истории, о которой идет речь, была сделана только одна ошибка: планировщики операции начали исходить из молчаливого предположения, что противник так и не попытается разработать контрмеры против такой тактики. Но прежде чем обвинять офицеров армейской авиации, следует вспомнить, что в 2003 году в американских вооруженных силах подобную ошибку совершили все – от последнего рядового до Верховного Главнокомандующего. Уже к концу первой Войны в Заливе стали появляться признаки того, что иракцы начали делать кое-какие выводы. Но тогда на это мало кто обратил внимание.
Пожалуй, самое удивительное открытие для кого-нибудь из наших, вдруг заинтересовавшегося военной историей: бардак на войне – вовсе не собственность русского человека. Военный бардак абсолютно интернационален, и вот парадокс: вы осознаете этот факт довольно быстро, но с каждым его примером – немецким, английским, американским – ваше удивление ничуть не потеряет свежести.
11-й полк должен был действовать с передовой позиции под названием «позиция RAMS» (некоторые источники используют название «зона «Виксбург»); место находилось чуть к юго-востоку от города Эн-Наджаф. Эта позиция была буквально только что отбита у иракцев. Предполагалось, что сначала туда прибудет штаб, потом подразделения обеспечения, и последними – ударные вертолеты.
Вертолеты начали садиться на RAMS примерно в 14:00. Тут же стало ясно, что ни о каком обеспечении безопасности речь не идет. Какие-то миролюбиво настроенные иракцы катались по полю на пикапе, с интересом разглядывая линейку «Апачей», вытянувшуюся чуть ли не на милю. Можно предположить, что если бы иракцы были не настолько миролюбиво настроены, и катались не на пикапе, а, скажем, на танке, да еще и не на одном, вся история могла бы завершиться значительно раньше. (Американские авторы вполне серьезно пишут, что прикрытие позиции RAMS было слабым, а иракская контратака считалась вполне возможной).
Это было только начало. Выяснилось, что связи с компьютерной сетью разведки нет и не будет. Все, что смогла сделать капиатн Карен Хобарт, начальник разведотдела штаба полка – позвонить по спутниковому телефону своему офицеру связи на главный командный пункт и выслушать, что он расскажет. Рассказал он не так уж и много. Главными целями были 14-я, 2-я и 10-я бригады дивизии «Медина», но никто не мог сказать в точности, где они находятся. У полка был свой БПЛА – «Хантер», но на тот момент его как раз транспортировали к позиции RAMS. В районе работал «Придэйтор», но в это время он выполнял заказы ВВС, и толку от него тоже не было.
Но даже это было не самое скверное. Выяснилось, что нет топлива. Да, вот так получилось, что вовремя на позицию RAMS прибыли топливозаправщики только 227-го батальона. Они, естественно, в первую очередь принялись заправлять «свои» вертолеты, и уже потом, по остаточному принципу, все остальные. В итоге, заправленными оказались все 18 машин 227-го батальона и 13 машин эскадрильи 6-6 – всего 31 «Апач». Эскадрилья 2-6 полностью вышла из игры. Говоря простым языком, 11-й полк без единого выстрела потерял почти половину своей ударной мощи.
Вот и ситуация. Позиция находится под угрозой. Хороших разведданных о целях нет (и вскоре выяснится, что проблемы со связью этим далеко не ограничиваются). Половина машин полка небоеспособна. И наступает то, что американские военные называют «GO-NOGO decision». Лететь, или не лететь?
Можно назвать несколько причин, по которым полковник Вулф принял такое решение, и если верить американским авторам, эти причины были скорее психологического плана, чем военного.
Что бы ни рассказывала в те славные и горькие дни группа «Рамзай» своим изумленным читателям, американцы иракцев колошматили. Колошматили сильно и непрерывно. На 23 марта до Багдада оставалось уже не так далеко, и многие вертолетчики 11-го полка просто боялись, что не успеют повоевать. Один раз им уже пришлось столкнуться с отменой задания и мораль личного состава от этого ничуть не улучшилась. В тот день драматизма ситуации добавили и синоптики, пообещавшие, что 24 числа начнется сильная песчаная буря – то есть, вылет, будь он отложен, отложится не на сутки.
Ну и самое главное. Каждый вертолетчик знал, что «Апач» уязвим для огня стрелкового оружия и малой зенитной артиллерии. Капитан Хобарт представила подробный доклад о том, какую опасность может представлять автоматно-пулеметный огонь из жилых кварталов и стрельба ЗУ-23, установленных на пикапах. Полковник Вулф, ставя задачу, лишний раз предупредил, что огонь стрелкового оружия может «испортить все дело». Но, пользуясь метафорой одного из лирических героев Стивена Кинга, это было, как если бы житель Таити повторял слово «снег». Ну да, снег – но никто толком не осознавал, что это слово означает на практике, на что похоже и чем обернется. Последний раз под плотный огонь стрелкового оружия американские вертолеты попадали во Вьетнаме, а это было давно. Сомалийский же опыт оказался слишком краток и никто не принял его в расчет.
Одному вертолетчику 11-го полка было 57 лет; его звали Лэнс Макэлини. Его налет составлял больше 10000 часов; во Вьетнаме он был огневым оператором «Кобры». Потом в ходе интервью, Макэлини расскажет, что говорил с Вулфом, указывая на опасность огня стрелкового оружия и на то, что излюбленная тактика «Апачей» – поражать цели из режима висения на малой высоте – сделает их очень удобными целями. Вулф скажет, что не помнит этот разговор.
Вылет откладывался все больше и больше – ждали топливо. У полка не было связи ни с ВВС, ни с артиллерией, и там были не в курсе задержек. Именно поэтому обстрел предполагаемых позиций иракской ПВО, в ходе которого были выпущены 26 ракет ATACMS, состоялся слишком рано (впрочем, это в любом случае ничего не меняло). А тактических истребителей ВВС, которые должны были барражировать в районе, ожидая вызова, если вдруг будет надо, в нужный момент на месте не оказалось. Фактически, в конечном итоге, «Апачам» пришлось выполнять задачу абсолютно самостоятельно, без чьей-либо поддержки.
Наконец было решено лететь на 31 «Апаче», никого не дожидаясь. Полковник Вулф отправился к своему командирскому вертолету, где и обнаружил, что как раз его-то и не заправили. Такое же открытие сделал и командир эскадрильи 6-6, подполковник Майк Барби. Из-за этого вылет отложился еще на 45 минут. Наконец, в 01:15, с опоздавнием на 2 часа и 15 минут, начался взлет.
В пустыне, вертолет, летящий на малой высоте, поднимает плотное облако песка и пыли. Американские вертолетчики называют это явление brownout или moondust, и оно мешает им ничуть не меньше, чем мешало их советским коллегам в Афганистане двадцать лет назад. Заработали три десятка несущих винтов, машины окутала непроницаемая коричневая муть и один «Апач» тут же разбился. Оставшиеся тридцать поднялись в воздух и полетели на север, к городам Кербела и Аль-Хилла.
Маршруты вертолетов 11-го полка прокладывались с помощью программного пакета FalconView. Я никогда в жизни не видел FalconView, но имею некоторое представление о том, чем военные программы отличаются от коммерческого развлекательного софта, а потому могу предположить, что FalconView – это примерно как планировщик миссии в Hind или Falcon 4.0, только более корявый, некрасивый и неудобный. Американцы уже вполне понимали, что основой иракской ПВО станет огонь стрелкового оружия и малой зенитной артиллерии из жилых кварталов, а потому выбрали маршруты подхода так, чтобы они огибали населенные пункты.
Но тут был нюанс. Дело в том, что с известными оговорками, весь район Эн-Наджаф – Кербела – Аль-Хилла можно было считать одним большим населенным пунктом. Городская застройка переходила в пригороды, пригороды – в деревни, повсюду были разбросаны отдельные фермы, то есть, по-настоящему безлюдных, глухих участков на пути, в общем-то, и не было. FalconView такое показать не мог, что, впрочем, не имело большого значения.
В районе Эн-Наджафа вертолеты разделились. Батальон 1-227 должен был атаковать с запада, со стороны Кербелы. Эскадрилья 6-6 же заходила с востока, со стороны Аль-Хиллы.
Сейчас некоторые говорят, что проложенные маршруты были ошибкой: можно было зайти со стороны озера Эль-Мильх, в котором никакой ПВО, естественно, быть не могло. Но тут опять-таки возникала пара нюансов. Во-первых, такой маршрут предполагал заход в зону ответственности 101-й Воздушно-десантной дивизии и организацию передовой позиции, которую стало бы еще сложнее снабжать (т. е. с топливом стало бы еще хуже). Во-вторых, было решено, что иракцы все же не совсем дураки, думают примерно о том же самом и вполне могут сосредоточить свою ПВО именно на озерном направлении, как на самом угрожающем. В целом, по словам вертолетчиков, особых претензий к маршрутам у них не возникло – маршруты, как маршруты, предсказать что-то более детально все равно было невозможно.
Все пишут, что «Апач», разбившийся на взлете, стал дурным предзнаменованием. Но по-настоящему зловещий знак возник на горизонте в тот момент, когда обе группы, разделившись, обошли Эн-Наджаф с разных сторон. Вертолетчики это знамение увидеть не могли, но оно вполне себе проявилось. Неожиданно резко выросла активность иракской сотовой связи. Впоследствии, описывая иракский мобильно-телефонный всплеск по ходу всего вылета, полковник Вулф упомянет мобильник, с которого за очень короткое время были сделаны аж сорок звонков разным абонентам.
Насколько хорошо иракцы были осведомлены об американских планах? У них, конечно, не было воздушной разведки и вряд ли была очень уж сильная агентурная разведка (хотя черт его знает, что это были за деятели на пикапе из предыдущей части). Американские военные считают, что хорошего знакомства с тактикой американской армии в сочетании с грамотным анализом событий хватило бы, чтобы строить вполне обоснованные предположения о том, где и когда стоит ждать массированного налета ударных вертолетов – ну, вот и дождались.
Как уже говорилось, полного безлюдья на подходах не было. А потому, начиная примерно с середины маршрута, по «Апачам» начали потихоньку постреливать с земли, и чем ближе к городам, тем активнее. Огонь пока что был неприцельным. Дальнейшие события показали, что это даже прелюдией назвать было нельзя.
Это «Кайова». Угадайте, что за штуковины торчат у нее над кабиной?
Чаще всего предполагают, что это какие-то антенны. Но это очень даже не антенны. Это резаки для проводов. Вертолет, идущий ночью на малой высоте над более-менее заселенной местностью, прилично рискует: провода вообще не видны простым глазом и очень плохо различимы через приборы ночного видения. Настолько плохо, что новейший разведывательно-ударный вертолет «Команч» даже оснастили специальной системой, обнаруживающей на расстоянии провода под током и предупреждающей об этом пилота.
У «Апача» такие резаки тоже есть, просто они гораздо меньше заметны. Но проблема настолько легко не решается. Я слышал мнение лишь одного американского военного вертолетчика (на одном форуме) об этих штуках – не самое позитивное. Всякие тоненькие проволочки для вертолета в любом случае не станут проблемой, но что, если по дороге попадется ЛЭП? Пилот, о котором я упомянул, не особо обольщался относительно возможностей каких-то резаков, если вертолет с размаху напорется на стальной трос в руку толщиной. (Я не возьмусь предполагать, какие дополнительные эффекты может дать то, что этот трос еще и под током, и, мягко говоря, не самым слабым).
Это маленькое отступление понадобилось, потому что в районе Кербела – Аль-Хилла проходило сразу несколько ЛЭП. Вскоре мы дойдем до рассказа о том, какую роль они сыграли во всем деле. А пока – долго ли, коротко ли – но обе группы вертолетов добрались до координат, указанных в плане операции. Тут все было видно и без приборов ночного видения – оба городка были ярко освещены.
Вряд ли возможно точно воссоздать то, что происходило с каждым из трех десятков вертолетов на протяжении следующих 30-40 минут. Все источники, которые мне попались, описывают действия лишь нескольких экипажей – в качестве примеров, некой иллюстрации того, насколько скверно пришлось всему полку.
Шестерка вертолетов эскадрильи 6-6 (группа «Браво») достигла своей цели – аэродрома Шейх-Мазар, который, вроде как, выглядел заброшенным. Но тут из темноты кто-то дал автоматную очередь трассирующими по машине Тодда О’Доннелла и Джо Хатчинсона. Чтобы отыскать стрелявшего, О’Доннелл подлетел поближе.
И тут по всей округе разом погас свет.
Темнота длилась примерно две секунды, после чего огни на земле засветились снова. Один из вертолетчиков, Майк Томблин, спросил у своего ведомого, Нила, заметил ли тот? Нил успел ответить, что не обратил внимания.
Еще через секунду все вокруг взорвалось.
Огонь оказался исключительно плотным, скоординированным, прицельным и велся сразу со всех направлений. Как правило, замаскировавшеся иракцы пропускали вертолет и начинали обстреливать его с хвоста. «Апач», пытаясь ответить, начинал разворачиваться в сторону стрелявших, резко снижал скорость, и это делало его еще более удобной мишенью.
Судя по точности стрельбы, машины были прекрасно видны с земли. Некоторые предполагают, что иракцев было какое-то ночное оборудование. Дело могло быть и в том, что ночь была пасмурной, и силуэты вертолетов были заметны на фоне облаков. Сработал и двойной фактор, о котором упоминала капитан Хобарт в своем докладе: городские огни – это, конечно, не зенитные прожектора, но они все же подсвечивали низко летящие «Апачи»; кроме того, этот свет слепил вертолетные приборы ночного видения, мешая понять, откуда стреляют. По словам пилотов, в западной стороне были видны частые вспышки: на батальон 1-227 обрушился точно такой же ливень очередей и гранат из РПГ.
Отчаянные попытки уклониться от вихря трасс привели к тому, что боевой порядок развалился – координация действий нарушилась, каждый «Апач» был сам за себя. Ударные вертолеты мало что могли противопоставить массе стрелков, рассеянных по местности. Вьетнамский ветеран Макэлини, впрочем, изловчился и, воспользовавшись кстати подвернувшейся мечетью в качестве укрытия (по мечети, как он справедливо рассудил, стрелять не станут), уничтожил несколько зенитных позиций. Это было сделано пушечным огнем; существовал прямой запрет на применение неуправляемых ракет над жилыми районами.
Уворачиваясь от огня, вертолет Томблина и Кинга приблизился к ЛЭП – и обстрел тут же усилился: иракцы знали, что близость ЛЭП ограничит маневры вертолетов и позаботились о том, чтобы именно в этом месте стреляли погуще. Сначала вышел из строя компьютер контроля полета – компьютер, ненавязчиво вмешивающийся в действия пилота и облегчающий пилотирование. Вести вертолет сразу стало гораздо сложней. Еще одно попадание – и в кабине потянуло горелой изоляцией. А потом в шлемофонах Томблина раздался такой звук, будто апельсин раздавили – и Кинг перестал отзываться. Автоматная пуля, с легкостью расколов боковое стекло кабины, попала Кингу в горло, чудом не задев ни трахею, ни сонную артерию. Кинг был жив – Томблин слышал его дыхание и начал выводить вертолет из боя. Вскоре к ним присоединилась машина Даффни и Нила – из одного ее двигателя валил дым, оружие отказало полностью.
Одним словом, все пошло, мягко говоря, не совсем так, как намечалось. Но Батальону 1-227 пришлось еще хуже.
Вообще же, по словам вертолетчиков, творилось что-то совершенно невообразимое. Для Лэнса Макэлини это была уже третья война, но ему, по его словам, не приходилось видеть ничего похожего – «Зенитный огонь – как над Багдадом в 1991, только раз в десять больше». Чиф-уоррент-офицер Рональд Янг, который через сутки станет звездой телеканала «Аль-Джазира», скажет так: «Это было самое дикое лазерное шоу из всех, что вы только видели». Пилот Джо Гуди подошел к делу под несколько неожиданным углом: «Я понимаю, насколько безумно прозвучат мои слова, но трассы 57-мм снарядов – это было красиво».
Батальон 1-227 по дороге до Кербелы подвергался несколько более сильному обстрелу, чем эскадрилья 6-6, но кульминация была той же самой: весь свет погас на пару секунд, потом вспыхнул вновь – и началось.
Очередь попала в нос вертолета уоррент-офицера Дина и капитана Уорли, повредив прицельный комплекс – «Хеллфайры» на подвесках стали бесполезны. Чуть к северу была группа из четырех машин под командой Карла Фокса. Пилот одного из «Апачей», Шон Воясински, увидел, что как-то быстро нагоняет ведущего, резко сбавившего скорость, и успел резко взять влево и вверх, вовремя уклонившись от проводов ЛЭП. Как только он оказался над линией, окрестности озарились россыпью дульных вспышек – внизу явно ждали, когда вертолет, прибавив высоту, подставится максимуму стволов. В кабине огневого оператора, Джастина Тейлора, погасли дисплеи. Потом загорелся двигатель. Воясински перекрыл подачу топлива, но система пожаротушения и не думала срабатывать. Они сбросили все подвески и сумели выровнять падающий вертолет в нескольких метрах от земли, но их приключения только начинались. Их группа была самой северной, то есть, чтобы добраться до позиции RAMS, им нужно было еще раз пролететь на своем изувеченном «Апаче» над иракскими позициями.
Воясински сумел-таки сбить огонь и запросил помощь – отозвался AWACS (по другим источникам – JSTARS), который выслал им в качестве эскорта пару F-15. Поскольку радиооборудование тоже было частично повреждено, это было сделано по открытому каналу. В результате на связь с Воясински немедленно вышли неизвестные доброжелатели, сообщившие ему, что он – неверная американская собака, что они его видят и слышат, что ему в самом скором времени снег башка попадет и еще многое в том же духе. Но, дорогие читатели, как вы и сами хорошо знаете, гвоздь программы был еще впереди.
У экипажа пилота Дэвида Уильямса и огневого оператора Рональда Янга проблемы начались еще до того, как погас свет: они потеряли связь с напарниками. Потом началось «лазерное шоу» – и пуля распорола верх ботинка Уильямса. Через прицельный комплекс Уильямс и Янг увидели нескольких стрелявших и дали по ним очередь из пушки. Это были первые и последние выстрелы, которые сделал по реальному врагу AH-64D «Лонгбоу», заводской номер 99-5135, 1-й батальон 227-го полка армейской авиации.
Через несколько минут левый двигатель остановился и отказала пушка. В кабине потянуло дымом.
И вот тут из своей лачуги вышел Дедушка с Мултуком. Дедушка сурово глянул в хмурое небо из-под кустистых бровей, крякнув, поплевал на руки, вскинул мултук, и…
Это, конечно же, шутка юмора. Компания «Хэмилтон», производящая компьютеры контроля полета для «Апачей» рекламирует новейшую модификацию для AH-64D так: «Теперь одна коробка вместо четырех!» (и это правда). Вот в эту коробку и пришлась чья-то пуля, выпущенная с земли.
Томблину, когда с ним случилось то же самое, управлять вертолетом стало «тяжело» (и мы еще скажем пару слов о том, что было с их экипажем дальше). У Уильямса и Янга вертолет стал почти неуправляем. Все, что сумел Уильямс – очень грубо посадить его почти там, где и попали. Уильямс, по его словам, не помнит, как это сделал.
Алаа Раад, житель деревни, над которой все и приключилось, дал интервью. Его и односельчан разбудил шум вертолетов, потом началась стрельба – еще бы, за сбитый вертолет обещали 25000 зеленых. Потом начался всеобщий ажиотаж: пронеслась весть, что и правда сбили. Раад видел, как снижался «Апач»; по его словам, было больше похоже, что он зацепил ЛЭП, а не был сбит огнем. «Апач» хотел зайти на местный стадион, но не сумел, и сел в деревне.
Вот так на огороде у старого крестьянина по имени Али Обеид-Мингаш и выросло сами видели по телевизору, что.
В воздухе этого события никто не заметил. Покидая вертолет, Уильямс по переносной рации передал: «Мы на земле», но в общей неразберихе на это никто не обратил внимания. И только подполковник Болл, несколько раз вызывавший Уильямса по радио и не получивший ответа, начал подозревать, что с кем-то из его батальона стряслось что-то по-настоящему скверное. Болл вызвал своих и приказал искать «Апач» на земле.
Сбитый вертолет первым обнаружил экипаж Дина, и Дин тут же начал прикидывать, нельзя ли вытащить его экипаж. «Апач» действительно способен эвакуировать экипаж другого «Апача» – два вертолетчика должны привязаться к крыльям. Эта техника уже была проверена в Афганистане, парой лет раньше. Но тут на вертолет Дина обрушился новый шквал огня – разом оказались прострелены три лопасти из четырех, вышла из строя главная гидравлическая система. Дин попытался передать координаты падения Боллу, но из-за поврежденного винта его «Апач» затрясло так, что он не мог прочитать цифры на панели. Пора было уходить.
Да, пора. По разным источникам, прошло от 30 до 45 минут всей этой свистопляски. Командир батальона 1-227, подполковник Дэн Болл знал, что все его машины повреждены, и некоторые – очень серьезно. Он знал, что один «Апач» сбит. В общем, и батальон, и полк получили ВСЕ, гораздо больше, чем было нужно. И в этой картине маслом по хлебу напрочь отсутствовала только одна деталь: те 30 иракских танков Т-72, которые были предназначены на растерзание. То же самое было и у подполковника Барби, командира эскадрильи 6-6: что угодно, только не то, за чем они, собственно, и прилетели.
Вот тогда и прозвучало слово «Egress». Полк выходил из боя как попало; ни о какой организации речь уже не шла. Вертолеты эскадрильи 6-6 пытались уйти к востоку, к менее населенной местности, вертолеты батальона 1-227, вероятно, отклонялись к озеру Эль-Мильх, и только потом все они шли на юг, к позиции RAMS.
Воясински и Тейлор не дотянули до RAMS, сев неподалеку. А Дин и Уорли дотянули, несмотря на все повреждения.
Вертолеты прилетали к RAMS по одному, или в небольших группах. Чтобы не попасть в moondust, американцы садились с пробегом – опять же, как делали и русские в Афганистане. При этом «Апачи» ориентировались на свет и тепло от командного пункта. По словам майора Джона Линдсея, жутко было смотреть, как из вдруг темноты по направлению к КП с грохотом выкатывался очередной вертолет, на очень приличной скорости.
У Томблина, как мы помним, вышел из строя компьютер контроля полета. Этот компьютер, в числе всего прочего, отвечает и за управление поворотным стабилизатором «Апача». Компьютер сдох – и стабилизатор остался полностью отклоненным; каждый раз, когда Томблин пытался набрать скорость больше 70 узлов, вертолет начинало затягивать в неуправляемое пике. Приходилось лететь медленно, что добавляло дополнительную остроту ситуации с Кингом и его простреленным горлом. Томблину пытались организовать на полдороге рандеву с медицинским «Блэкхоком», но не получилось – пришлось лететь до RAMS.
Там Кинг, которого уже погрузили в санитарный вертолет, без дураков, повел себя, как герой – он, как мог, возражал против немедленного отлета, зная, что на прилетающих «Апачах» могут оказаться и другие раненые. Других раненых все же не нашлось. Кингу очень повезло – вскоре он вошел в строй. Только после посадки большинство вертолетчиков узнало, что одного «Апача» не хватает.
И если мы уж заговорили о героизме и потерянном «Апаче». Уильямса и Янга поймали примерно через пару часов после вынужденной посадки. И попали они, значит, в плен. Я просто процитирую кое-что с CBS-News, без перевода.
«Young says the gunman fired from about 15 feet away, and he could feel the bullet go past him. "It was from some old Chechen muzzle loader or something. I mean a barbaric gun.”»
Прочитав про «чеченское варварское дульнозарядное» я начал смеяться – правда было смешно.
After that, "we got on the ground and pretty much started praying out loud to God at this point." "Please don't kill me, please don't kill me, I'm gonna survive this," adds Williams.
Боже меня упаси сказать что-то такое про Уильямса и Янга. Меня ни разу в жизни не сбивали над вражеской территорией и не пытались захватить в плен. Я совершенно не могу поручиться за то, как бы я повел себя в такой ситуации.
Я, пожалуй, скажу так. В этот вылет чиф-уоррент-офицер Корнелл Чао, которого, по всей видимости, мучили какие-то дурные предчувствия, взял с собой М16. (А может, он ее всегда с собой брал, кто его знает). Уильямс и Янг этого не сделали, но у них было по пистолету калибра 9 мм. Так вот, если бы Янг с Уильямсом застрелились из этих пистолетов, попутно прихватив с собой пару-тройку совсем уж обнаглевших иракезов, то я бы стал больше уважать Америку и американцев. Только и всего.
К четырем утра (?) на позицию RAMS вернулись все вертолеты, кроме одного. 28 из 29 были повреждены. В воздух могли подняться только три.
А на следующий день началась песчаная буря. Прекрасный повод,
чтобы посидеть тихо, подвести итоги и подумать. Думать было о чем…
Автор: http://a-lamtyugov.livejournal.com/
